Удивительные птицы*

Вечер застал меня высоко в этих диких скалах.

Собираю пучки колючей травы и растапливаю на них в котелке снег. Трава сырая. Дым от нее густой, зеленый и едкий. Вода становится горькой, как хина.
Пора в спальный мешок.

Блаженны минуты, когда после выматывающих силы подъемов залезешь наконец в мягкий и теплый спальный мешок и растянешься в нем на покое! Но тут кругом так мрачно и дико, что не радует и отдых.

Глубоко внизу застыло холодное облачное море. Горный хребет в нем как изрезанный морской берег.

Тишина. Напряженное ухо ловит отдаленный, еле слышный рев. Это шумят водопады глубоко внизу, под облаками.

Темно. Из-за черной скалы, похожей на запрокинутую морду зверя, вылезает узкий зеленый клык месяца.

Холодина! С,головой залезаю в мешок. Но и в мешке не согреться. Пахнет мокрой овчиной. В бока впиваются острые камни. Дышать в мешке еще труднее.

Не радуют и мысли о завтрашнем дне: опять голые скалы, снег, тяжелые подъемы.

Заснул под утро. Разбудили меня какие-то непонятные звуки, ворчание, сухой скрип, будто что-то жесткое терлось о камень. Осторожно высовываюсь из мешка и подтягиваю к себе карабин.

Горы черные, без глубины, как вырезанные из бумаги. Белое облачное море внизу, тронутое зарей, розовеет.

Глаз не оторвать: пенистое розовое море с черными островами гор! Это так необычно, что забываю и про холод, и про непонятные звуки.

Но вот опять скрип, ворчание, шлепанье. Приподнимаюсь на локте и вижу: над пропастью на каменной плите сутуловатые силуэты чудовищ. Черные на розовом. Их двенадцать. Они похожи на горбатых старух. Головы у них втянуты в плечи. Большие крючковатые носы торчат прямо из груди.

Вот зашевелились. Переступают с лапы на лапу. Вытянули змеиные шеи к земле. Шеи-змеи раскачиваются. Слышно сердитое ворчание. И вдруг все разом подняли головы.

Раздался костяной звук: чудовища столкнулись тяжелыми костяными носами!

Столкнулись и разошлись: грузно, вперевалку заковыляли по плите, волоча по земле свои громадные приспущенные крылья. И тут послышался тот сухой скрип, что меня разбудил: это их жесткие перья терлись о камень.
Я узнал этих чудовищ. То были сипы — огромные птицы горных высот.

Белоголовые грифы, ростом много больше самого крупного из орлов — беркута. В размахе крыльев сипа около трех метров.

Вот одна из этих чудовищных птиц остановилась, закинула голову на спину. Громкий хриплый клекот понесся в скалы. Каждая трещина, каждый провал повторили крик. После первого заклекотал второй сип, потом третий. Но вот они перестали кричать и, скрипя крыльями, заковыляли обратно к краю пропасти. Сошлись, закачались, опустив шеи и переваливаясь с лапы на лапу.

Но тут показалось из-за горы солнце. Со скал живо сбежала черная тень. Побелел синий снег. Розовое море стало желтыми облаками. Облака раздвинулись, и рев подоблачных водопадов стал яснее и громче.

Чудовищные птицы не кажутся уже черными. Желто-бурые, с длинными белыми шеями, они все повернулись в одну сторону и молча смотрят, как из-за черной скалы, похожей на запрокинутую морду зверя, медленно поднимается солнце.

Когда солнце поднялось над скалой, среди сипов опять началось движение. Один за другим они неуклюже поскакали к самому краю каменной плиты, помогая себе полураспущенными крыльями. С ходу прыгали вниз, в бездну. Сейчас же поднимались из нее, распластав огромные крылья, навстречу утреннему ветру. Ветер посвистывал в их широко расставленных маховых перьях.

Один за другим сипы большими кругами поднимались над горным хребтом и исчезали в безоблачном небе. (528 слов)

По Н. Сладкову