Отцы и Дети краткое содержание.

20 мая 1859 года Николай Петрович Кирсанов встречал на постоялом дворе своего сына. Николай Петрович — барин, живет в своем имении Марьино в двести душ. Отец его, боевой генерал 1812 года, «полуграмотный, грубый, но не злой русский человек», всю жизнь тянул лямку и постоянно жил в провинции, где, в силу своего чина, играл значительную роль. Мать Николая Петровича принадлежит к числу «матушек-командирш», носила пышные чепцы, в церкви подходила первая к кресту, допускала детей утром к ручке, на ночь их благословляла, — «словом, жила в свое удовольствие». У Николая Петровича был брат Павел Петрович.

Николай Петрович до 14 лет воспитывался дома, окруженный дешевыми гувернерами и развязными адъютантами. Николай Петрович не отличался храбростью, но, подобно брату Павлу, должен был поступить в военную службу. Однако в день поступления он сломал ногу и на всю жизнь остался «хроменьким». «Отец махнул на него рукой и пустил по штатской». Он поместил восемнадцатилетнего сына в. Петербургский университет, и тот стал жить на одной квартире с братом, который уже был офицером. В 1835 году генерал Кирсанов приехал с женой в Петербург, т.к. был уволен в отставку за неудачный смотр. Внезапно он умер от удара, жена тоже скоро за ним последовала «тоска отставного существования ее загрызла».

Николай Петрович женился на Маше — дочке бывшего хозяина его квартиры. Сначала он блаженствовал с супругой на даче, потом в городе, «в маленькой и хорошенькой квартире», наконец — в деревне, где супруги поселились окончательно и где у них родился сын Аркадий. Супруги жили очень хорошо и тихо: почти никогда не расставались, вместе читали, играли на пианино. Десять лет прошло как сон, но неожиданно жена Кирсанова скончалась. Он едва вынес этот удар, поседел в несколько недель, но после долгого бездействия занялся хозяйственными преобразованиями. В 55-м году Николай Петрович повез сына в университет, прожил с ним 3 зимы в Петербурге, стараясь заводить знакомства с молодыми товарищами Аркадия. Но последнюю зиму он поехать не мог, «и вот мы видим его, уже совсем седого, пухленького и немного сгорбленного»: он ждет сына, закончившего университет, как и некогда он сам. Вот, наконец, приехал Аркадий. Николай Петрович бросился навстречу сыну, поцеловал его. Вместе с Аркадием приехал его друг Евгений Базаров, собирающийся погостить у Кирсановых. Базаров высок, у него длинное и худое лицо, «темно-белокурые волосы, длинные и густые, не скрывали крупных выпуклостей его просторного черепа». Отец с сыном поехали в коляске, Базаров — в тарантасе.

Аркадий говорит отцу, что очень дорожит дружбой Базарова, который занимается естественными науками и собирается сдавать экзамен на доктора. Николай Петрович размежевался с крестьянами, жалуется, что они не платят оброка, а наемные работники недобросовестно выполняют свою работу. Потом Николай Петрович переходит к самому щекотливому вопросу: говорит, что теперь в их доме живет молодая девушка Фенечка, с которой он находиться в близких отношениях.

Места, по которым проезжали Кирсановы, не могли называться живописными: попадались крошечные пруды с худыми плотинами, низкие избенки с разметанными крышами, церкви, с отвалившейся штукатуркой, разоренные кладбища. Это все земли Кирсановых. «Исхудалые, словно обглоданные, коровы жадно щипали траву по каналам», мужики ехали «на плохих клячонках». Все это навело Аркадия на грустные размышления, он понимает необходимость перемен в хозяйстве, но не знает, как к этому приступить. Но весна, солнце, пробудившаяся природа взяли свое — размышления Аркадия исчезли, он почувствовал себя молодым мальчиком.

Николай Петрович говорит сыну, что теперь они заживут на славу, станут близкими друзьями, вместе будут вести хозяйство.

Кирсановы и Базаров приезжают в Марьино. Там Аркадия встречает его дядя Павел Петрович. «Весь облик дяди, изящный и породистый, сохранил юношескую стройность и стремление вверх, прочь от земли, которое большею частью исчезает после двадцатых годов». На вид Павлу Петровича было лет сорок пять, его лицо, «необыкновенно правильное и чистое, словно выведенное тонким и легким резцом, являло следы красоты замечательной». Он одет по английской моде. Дядя подал Аркадию свою руку с длинными розовыми ногтями, потом по-русски поцеловал его три раза, т.е. «три раза прикоснулся своими душистыми усами до его щек». Базарову же Павел Петрович руки не подал. Он не рад приезду гостя, в разговоре с братом называет Базарова «волосатым».

За ужином разговаривали мало, все ощущали некоторую неловкость. Потом Базаров говорит Аркадию, что его дядя чудаковат: «Щегольство какое в деревне! Ногти-то, ногти, хоть на выставку посылай!» Николая Петровича Базаров называет «славным малым», «добряком», но считает, что он напрасно читает стихи.

Утром Базаров проснулся раньше всех, обегал все дорожки сада, свел знакомство с двумя дворовыми мальчишками и отправился с ними в болотце ловить лягушек. Он объясняет мальчишкам, что будет лягушек резать и смотреть, что у них внутри делается: «А так как мы с тобой те же лягушки, только что на ногах ходим, я и буду знать, что у нас внутри делается». Базаров всегда располагал к себе людей низших, хотя никогда ими не потакал и обходился с ними небрежно.

Николай Петрович с сыном тем временем вышли на террасу пить чай. Фенечка, сказавшись больною, не пришла разливать чай. Аркадий предположил, что она не пришла, потому что стыдится. По смущению отца он понял, что это так. Аркадий сам идет к девушке, а, возвратившись, бросается отцу на шею. Он узнал, что у него есть маленький брат. В этот трогательный момент приходит Павел Петрович, чему отец с сыном очень обрадовались.

Дядя спрашивает у Аркадия, что представляет собой Базаров.

Аркадий объясняет, что Базаров — нигилист (от латинского nihil — «ничего»). Нигилист — это человек, который не склоняется не перед какими авторитетами, но ко всему относится с критической точки зрения, не принимает ни одного принципа на веру. Павел Петрович же считает, что без общих принципов жить нельзя.

На террасу выходит Фенечка — «молодая женщина, вся беленькая и мягкая, с теплыми волосами и глазами, с красными, детски пухлявыми губками и нежными ручками». Потом приходит и Базаров. Аристократическую натуру Павла Петровича раздражало то, что Базаров,

«лекарский сын», не только не робел, но отвечал на его вопросы отрывисто и неохотно, и в звуке его голоса было что-то дерзкое. Базаров говорит, что отрицает все, даже науку и искусство. Павел Петрович ехидно замечает на это: «Беда пожить годков эдак пять в деревне, в отдалении от великих умов! Как раз дурак дураком станешь. Ты стараешься не забыть того, чему тебя учили, а там — хвать! Видно, молодежь умнее нас». Евгений Петрович считает Павла Петровича уездным аристократом и не собирается баловать его учтивым обращением.

Аркадий потом говорит Евгению, что дядя достоин скорее сожаления, чем насмешки, и в доказательство рассказывает историю Павла Петровича.

Павел Петрович Кирсанов с детства отличался замечательной красотой; к тому же он был «самоуверен, немного насмешлив и как-то забавно желчен». Женщины сходили от него с ума, мужчины называли его фатом и втайне завидовали ему. Он жил на квартире с братом, которого очень любил, но нисколько на него не походил. Николай Петрович прихрамывал, черты имел мелкие, охотно ленился и боялся общества. Павел Петрович же ни одного вечера не проводил дома, славился смелостью. Его ожидала блестящая карьера, но вдруг все изменилось.

В петербургском свете в то время изредка появлялась графиня Р., у нее был глуповатый муж и не было детей. Она внезапно уезжала за границу, внезапно возвращалась, вела странную жизнь. Днем она была светской дамой, кокеткой, предавалась всякого рода удовольствиям, по ночам же плакала, молилась, не находила себе покою. Красавицей она не была, но притягателен был ее загадочный взгляд — «быстрый и глубокий, беспечный до удали и задумчивый до уныния». Павел Петрович влюбился в нее до безумия и скоро достиг своей цели. Но легкость торжества не охладила его, напротив, он все сильнее и сильнее привязывался к этой женщине, он никак не мог постичь тайну ее души. Их любовь отзывала печалью и разрывала сердце. Однажды Павел Петрович подарил графине вырезанного на камне сфинкса и сказал, что сфинкс — это она.

Когда графиня охладела к Кирсанову, он чуть не сошел с ума. Когда она уехала за границу, он вышел в отставку, поехал за ней, 4 года гонялся за графиней, стыдился самого себя. В Багдаде они сошлись снова, страстно любили друг друга, но через месяц огонь потух навсегда. Графиня тихонько выехал из Багдада и с тех пор избегала Кирсанова. Он вернулся в Россию, пытался зажить старою жизнью, но уже не мог попасть в прежнюю колею. Он состарился, поседел, сидел по вечерам в клубе, спорил в холостом обществе.

Десять лет прошло бесцветно, бесплодно и страшно быстро. Однажды Павел Петрович узнал, что графиня скончалась в Париже в состоянии, близком к помешательству. Через некоторое время он получил в пакете со сфинксом, по которому была проведена крестообразная черта. Графиня велела сказать Павлу Петровичу, что крест — вот ее разгадка. Павел Петрович, одинокий холостяк, вступал в смутное, сумеречное время своей жизни, время сожалений. «Потеряв свое прошедшее, он все потерял». Он поселился в Марьино с братом и вот уже полтора года живет здесь. Он стал читать, устроил свою жизнь на английский вкус.

Аркадий говорит Базарову, что у дяди — предоброе сердце, он всегда выручал Николая Петровича из беды, отдавал ему все деньги — имение ведь у них не разделено, — всегда вступается за крестьян.

Но Базаров не считает Павла Петровича настоящим мужчиной, «самцом»: очень глупо ставить всю свою

жизнь на карту женской любви. Базаров отрицает чувство любви: «И что за таинственные отношения между мужчиной и женщиной? Мы, физиологи, знаем, какие это отношения».

Павел Петрович приходит в комнату к Фенечке, просит показать ему маленького Митю. Фенечка и рада этому, и в то же время смущается, чувствует себя неловко в обществе Павла Петровича. Он же внимательно, почти печально смотрел на молодую мать. Потом он вернулся в свой изящный кабинет, бросился на диван и остался неподвижен, почти с отчаянием глядя в потолок.

Николай Петрович познакомился с Фенечкой три года назад, когда ночевал на постоялом дворе в уездном городе. Ему очень понравилась чистота отведенной ему комнаты, и он познакомился с хозяйкой. Николай Петрович предложил ей поступить в качестве экономки. Примерно через год она пришла к Кирсанову и попросила помочь ее дочке Фенечке, которой искра попала в глаз. Николай Петрович помог девушке, и потом ему долго мерещилось ее чистое, нежное лицо, невинные, слегка раскрытые губы. Вскоре мать Фенечки умерла. Куда было деваться девушке? «Она была так молода, так одинока, Николай Петрович был сам такой добрый и скромный... Остальное доказывать нечего».

Фенечка с Митей и служанкой Дуняшей сидели в беседке, когда Аркадий и Базаров гуляли по саду. Аркадий знакомит Фенечку со своим другом. Тот берет на руки ребенка, который, к удивлению матери, не оказал никакого сопротивления, проверяет его прорезывающиеся зубки.

Базарову Фенечка очень понравилась, и он говорит Аркадию, что у его отца «губа не дура». Базаров замечает, что в имении Кирсановых дела идут плохо: скот плохой, работники ленятся, управляющий — плут. В это время Аркадий с Базаровым слышат звуки виолончели: это играл Николай Петрович. Базаров смеется, говорит, что «отцу семейства» в сорок четыре года смешно играть на виолончели. «Но Аркадий, как ни благоговел перед своим учителем, на этот раз даже не улыбнулся». Кроме того, Базаров не понимает того, как можно восхищаться красотами природы, по его мнению, «природа не храм, а мастерская, и человек в ней работник».

Прошло около двух недель. Аркадий сибаритствовал, Базаров работал, по целым часам водился с микроскопом. Все в доме привыкли к Базарову, к его немногословным и отрывочным речам. Фенечка до того с ним освоилась, что, когда с Митей случились судороги, ночью разбудила Базарова и попросила помочь. Но Павел Петрович его возненавидел, он считал его нахалом, циником, подозревал, что «Базаров не уважает его — его, Павла Кирсанова!» Николай Петрович побаивался нигилиста и сомневался в пользе его влияния на Аркадия; но он охотно его слушал, охотно присутствовал при его опытах. Слуги привязались к Базарову, чувствовали, что «он свой брат, не барин»; дворовые мальчишки бегали за «дохтуром», как собачонки.

Аркадий с Базаровым часто спорили, и Аркадий всегда оставался побежденным. Как-то раз Николай Петрович случайно услышал отрывок их разговора. Базаров назвал Николая Петровича «человеком отставным, чья песенка спета». Он считает, что читать Пушкина — никуда не годится, и советует Аркадию дать почитать отцу «Материю и силу» Бюхнера.

Николай Петрович делится с братом услышанным разговором, сам начинает думать, что его «песенка спета»: «Я надеялся именно теперь тесно и дружески сойтись с Аркадием, а выходит, что я остался позади, он ушел вперед, и понять друг друга не можем». Николай
Петрович говорит брату, что ничего не понял из брошюры Бюхнера, которую ему дал сын. Но Павел Петрович не собирается так быстро сдаваться, предчувствует свою схватку с «лекарем».

Схватка произошла в тот же день за вечернем чаем. Базаров неодобрительно отозвался о соседском помещике и назвал его «дрянь, аристократишко». Павел Петрович с дрожью в голосе вступился за аристократов, ведь в этих людях развито чувство собственного достоинства, уважение к себе, и именно эти качества личности дают «прочное основание общественному зданию». Он, Павел Петрович, уважает себя и, хоть живет в деревне, следит за своей внешностью, туалетом, привычками. Аристократизм — один из принципов, а без принципов жить нельзя. Базаров считает аристократизм, прогресс, принципы пустыми словами и отрицает все: не только искусство, поэзию, но и то, что страшно вымолвить Павлу Петровичу, — общественный строй. Павел Петрович возражает: нигилисты все разрушают, но ведь надобно и строить. Но Базаров считает, что это не их дело: «Сперва нужно место расчистить». Павел Петрович считает, что нигилисты идут против своего народа, который свято чтит предания, не может жить без веры. Базаров же с надменной гордостью говорит, что его дед землю пахал: «Спросите любого из ваших мужиков, в ком из нас — в вас или во мне — он скорее признает своего соотечественника. Вы и говорить-то с ним не умеете». Аркадий замечает, что нигилисты все ломают, потому что они сила. Павел Петрович возражает, что сила есть и в диком калмыке, кроме того, нигилистов «четыре человека с половиною», остальных же — миллионы, и они не позволят нигилистам «попирать ногами своими священнейшие верования». Базаров парирует это тем, что от копеечной свечи, как известно, Москва сгорела.
Базаров предлагает Павлу Петровичу привести примеры «постановлений в современном быту, в семейном или общественном, которые бы не вызвали полного отрицания». Павел Петрович приводит примеры, но неудачно. Базаров считает спор бесполезным и уходит с Аркадием.

Николай Петрович говорит брату, что во время спора вспомнил о том, как однажды поссорился с покойной матушкой и сказал ей, что они с ней не могут друг друга понять, т.к. принадлежат к разным поколениям. Матушка обиделась, а Николай Петрович тогда подумал, что «пилюля, конечно, горька, а проглотить ее нужно». «Вот теперь настала наша очередь, и наши наследники могут сказать нам: вы, мол, не нашего поколения, глотайте пилюлю».

Николай Петрович оставшись один, размышляет о том, что в молодых людях есть какое-то преимущество над старшим поколением: «Не в том ли состоит это преимущество, что в них меньше следов братства, чем в нас?» Но Николай Петрович не может согласиться с отрицанием природы, поэзии.

Еще до спора Кирсановы получили приглашение от своего родственника Матвея Ильича Козялина навестить его в городе. Старшие Кирсановы не хотят ехать, и Базаров предлагает Аркадию вдвоем «прокатиться» в город. «Старичкам» после отъезда молодых людей вздохнулось легко.

Город ***, куда отправились приятели, состоял в ведении губернатора-прогрессиста и деспота. Он так перессорился со всеми чиновниками, что министерство в Петербурге прислало в город Матвея Ильича Колязина с поручением разобрать все на месте. Колязин тоже считал себя прогрессистом, но при всем этом всегда оставался в дураках, и «всякий несколько опытный чиновник садился на него верхом». Ума он не имел и в делах толку не знал.

Аркадий навестил Колязина, и тот посоветовал ему послезавтра быть на большом бале, который дает губернатор.

Когда друзья идут по улице, Базарова окликает человек в «славянофильской венгерке». Это «герр Ситников», который считает себя учеником Базарова. В маленьких чертах «прилизанного лица» Ситникова скрывалось, «тревожное и тупое напряжение»; «небольшие, словно вдавленные глаза глядели пристально и беспокойно», смеялся он «коротким, деревянным смехом». Ситникова приводит в восторг идея о том, что не нудно признавать авторитетов. Он зовет Базарова с Аркадием в гости к Евдоксии Кукшиной, необычайно развитой женщине, по его словам. Базаров соглашается только тогда, когда Ситников обещает, что там будет три бутылки шампанского.

В комнате Кукшиной был совершенный беспорядок: везде валялись окурки папирос, на запыленных столах были разбросаны неразрезанные нумера журналов. Несколько растрепанная Евдоксия Кукшина полулежала на диване, она была одета в не совсем опрятное платье, на ее коротеньких руках были крупные браслеты, а на голове — кружевная косынка. Кукшина считалась эмансипированной женщиной, но вызывала она неприятное отношение: все в ее поведении было неестественным. Она с небрежностью «роняла» свои вопросы один за другим , не дожидаясь ответов. Кукшина говорит, что ее страсть — химия, она даже выдумала мастику — «куклы делать, головки, чтобы не ломались».

Кукшина поклялась до последней капли крови защищать права женщин. За завтраком было выпито много шампанского, Ситников с Кукшиной болтали без умолку, потом пьяная Кукгаина стала петь сиплым голосом. Базаров их не слушал, был занят шампанским и, уходя, даже не простился с Кукшиной.

Несколько дней спустя состоялся бая у губернатора. «Героем праздника» был Матвей Ильич, он «ласкал всех— одних с оттенком гадливости, других с оттенком уважения». Даже Кукшиной, явившейся на бал в рваных перчатках, но с райской птицей в волосах, он сказал: «Польщен».

На бале была Одинцова, она поражала достоинством своей осанки, светлые глаза «спокойно глядели из-под немного нависавшего подбородка». Ситников представил Аркадия Одинцовой, и тот пригласил ее на мазурку. Одинцовой было 28 лет, но Аркадий в ее присутствии чувствовал себя школьником. Он чувствовал робость, но постепенно спокойствие Одинцовой передалось и ему. Через четверть часа Аркадий уже спокойно рассказывал ей о своей жизни. Одинцова спросила Аркадия о его приятеле, и тот с восторгом стал рассказывать ей о Базарове.

Прощаясь, Одинцова пригласила Аркадия с Базаровым к себе домой.

На другой день друзья пришли в гостиничный номер, в котором остановилась Одинцова. Базаров говорит Аркадию, что хочет узнать, «к какому отряду млекопитающих принадлежит эта особа».

Когда Аркадий представил друга Одинцовой , Базаров сконфузился, чему сам удивился: «Вот тебе раз! — бабы испугался!»

Отец Анны Сергеевны Одинцовой был игроком, аферистом и умер в деревне, оставив крошечное состояние двум своим дочерям, Анне — двадцати и Катерине - двенадцати лет. Мать их скончалась немного раньше. Анне было очень тяжело: блестящее петербургское образование не подготовило ее к заботам деревенской жизни. Посоветоваться девушке было не с кем, а потому она выписала к себе сестру своей матери, княжну Авдотью Степановну Х...ю, злую и чванную старуху, которая брюзжала с утра до вечера. Анна уже свыклась с мыслью «увянуть в глуши», но в нее влюбился и предложил ей руку некто Одинцов, очень богатый человек лет сорока шести, «пухлый, тяжелый и кислый, впрочем не глупый и не злой». Шесть лет супруги прожили вместе, а потом Одинцов умер, оставив Анне Сергеевне все свое состояние.

Анна Сергеевна целый год не выезжала из деревни, потом поехала с сестрой за границу. Но быстро соскучилась и вернулась в свое имение Никольское; там у нее был великолепный дом. В губернии Одинцову не любили, уверяли, что она помогала отцу в его шулерских проделках. Но Одинцова все эти разговоры пропускала мимо ушей: «характер у нее был свободный и решительный». Одинцова сидела и слушала Базарова. Аркадия удивило то, что его друг говорил много и старался занять свою собеседницу. Но говорил он не о своих взглядах, а о медицине, ботанике. С Аркадием Одинцова обращалась как с младшим братом. Три часа продолжалась неторопливая, разнообразная и живая беседа. При прощании Одинцова пригласила молодых людей к себе в Никольское. Аркадий говорит Базарову, что Одинцова прелесть, тот же замечает: «Этакое богатое тело! Хоть сейчас в анатомический театр».

Через три дня друзья приезжают в Никольское. В доме Одинцовой царствовал порядок, дворецкий был в черном фраке. Базаров говорит, что Одинцова себя слишком избаловала. Анна Сергеевна рада молодым людям, предлагает им погостить у нее. В гостиную входит сестра Анны Сергеевны — Катя — девушка лет восемнадцати, с приятным лицом и милой, застенчивой улыбкой. «Все в ней было молодо-зелено: и голос, и пушок на всем лице, и чуть-чуть сжатые плечи...» Одинцова любит спор, а потому предлагает гостям поспорить.

Заходит спор о человеческой личности. Базаров считает, что все люди похожи: у всех одинаковые внутренние органы и одинаковые нравственные качества. Достаточно изучить одного человеческого экземпляра, чтобы судить обо всех других. Входит тетушка Одинцовой, начинает брюзжать, но на нее никто не обращает внимания. Приезжает сосед, любитель карточной игры, и Одинцова с ним и Базаровым садятся играть в преферанс. Катю же Одинцова просит поиграть Аркадию на пианино. Аркадий чувствует, что Одинцова его отсылает, у него рождается «томительное ощущение, похожее на предчувствии любви» к ней. Аркадий очарован Анной Сергеевной, Базаров же говорит, что она «баба с мозгом». Базаров заинтересовал Одинцову. Она была очень пытлива и в то же время равнодушна. Ничто ее не удовлетворяло вполне, она, как «все женщины, которым не удалось полюбить, хотела чего-то, сама не зная чего именно». Своего покойного мужа она едва выносила и получила тайно отвращение ко всем мужчинам. «Кровь тихо катилась в обаятельно-стройном и спокойном теле» Одинцовой.

Пятнадцать дней пролетело незаметно. Базаров в основном общался с Одинцовой, Аркадий — с Катей. Аркадий решил, что влюблен в Одинцову, но в ее присутствии терялся, т.к. знал, что не может занять ее. В обществе же Кати он чувствовал себя «как дома». С Базаровым Аркадий общался мало: они удалялись друг от друга. Причиной этому было внутреннее состояние Базарова. Он чувствовал, что полюбил Одинцову, не мог перебороть в себе это чувство. А ведь он всегда отрицал

это чувство, называл его дурью! Базаров с негодованием осознал романтика в самом себе, но сердце его замирало при мысли, что гордые губы Одинцовой могут ответить на его поцелуи.

Базаров сообщил Одинцовой, что скоро уезжает, сердце ее кольнуло при этом известии. Базаров упрекает ее в том, что она себя избаловала, любит комфорт, а до другого ей нет дела Одинцова признается в том, что несчастлива, в ней нет охоты жить, ей кажется, что живет она уже очень давно. Базаров говорит, что она хочет полюбить, но не может — вот в чем ее несчастие. Базаров, взволнованный этим разговором, торопливо прощается с Одинцовой, больно сжимает ее руку и уходит в свою комнату.

На другое утро Одинцова приглашает Базарова в свой кабинет, просит высказать все, что у него на душе. Базаров признается, что «безумно, глупо» любит ее. Он задыхался, в нем билась страсть, похожая на злобу, он внезапно привлекает Одинцову к своей груди. Но она вырывается, а Базаров, закусив губы, выходит. Одинцова приходит к мнению, что поступила правильно: «Бог знает, куда бы это повело, этим нельзя шутить, спокойствие все-таки лучше всего на свете».

Во время обеда все чувствуют себя неловко, но из затруднительного положения всех выводит приезд Ситникова. Его никто не приглашал, он сам решил приехать в деревню к женщине, которую едва знал, но у которой гостили «умные и близкие ему люди». Ситников очень робел, вместо заранее приготовленной речи пробормотал какую-то «дрянь» и сел на собственную шляпу. Но «появление пошлости бывает часто полезно в жизни»: «с прибытием Ситникова все стало как-то тупее и проще».

Базаров говорит Аркадию, что «Ситниковы необходимы»: «Мне нужны подобные олухи. Не богам же, в самом деле, горшки обжигать!» Аркадий понимает, что Базаров и его считает олухом.

На следующий день Базаров с Аркадием уезжают, Ситников переполошился при этом известии и почти с криком объявил, что тоже уезжает.

Друзья едут гостить к родителям Базарова. По дороге Базаров говорит Аркадию, что они очень глупо вели себя в имении Одинцовой: «Лучше камни бить на мостовой, чем позволить женщине завладеть хотя бы кончиком пальца».

Старики Базаровы счастливы, ведь они не видели сына 3 года. Отец старался казаться равнодушным, но губы и брови у него дергало, подбородок трясся, а чубук прыгал между пальцами. Мать, кругленькая, низенькая старушка, сразу повисла у сына на шее, беспрестанно повторяя: «Енюша, Енюша». Отца Базаров называет «презабавным старикашкой»,, «чудаком», говорит Аркадию, что он слишком много болтает. Обед вышел очень хорошим и обильным. Василий Иванович, отец Базарова, имел блаженный вид, а мать, Арина Власьевна, «подперши кулачком свое круглое лицо, не сводила глаз с сына и все вздыхала». Прощаясь с сыном перед сном, она украдкой перекрестила его трижды. Василий Иваныч, прикорнув на диване в ногах сына, собирался с ним поболтать, но тот отослал его спать.

У Арины же Власьевны от радости совсем закружилась голова. Она была настоящей русской дворянкой прежнего времени. Она была Очень набожна и чувствительна, верила во все приметы, гадания, заговоры и сны; была очень добра, знала, что на свете есть господа, которые должны приказывать, и простой народ, который должен служить. Но с подчиненными Арина Власьевна обходилась очень ласково и кротко, ни одного нищего не отпускала без подачки. За мужа своего она вышла против воли и в течении многолетних странствий с ним позабыла и музыку и французский язык. «Сына своего она любила и боялась несказанно». Она была мнительна, всегда ждала большего несчастия и плакала, как только вспоминала о чем-нибудь печальном. «Подобные женщины теперь уже переводятся. Бог знает, следует ли радоваться этому!»

Утром Василий Иванович пришел к флигелю, в котором ночевал Аркадий. Он стал расспрашивать Аркадия о жизни сына, интересовался его мнением о Базарове. Аркадий выразил уверенность в том, что Базаров будет знаменит, назвал его самым замечательным человеком из тех, с кем когда-либо встречался. Василий Иванович поцеловал Аркадия в плечо за эти слова, признался, что боготворит своего сына.

В полдень Базаров с Аркадием легли отдыхать в тени стога. Базаров говорит, что его родителям хорошо жить на свете: они замкнуты в своем жизненном мирке, и ничто другое их не беспокоит. Он же, Базаров, понимает ничтожность своей жизни перед вечностью, а оттого чувствует скуку и злость. Базаров высокого мнения о себе, ведь он еще не встречал человека, который бы перед ним не спасовал. Аркадия же он называет «нежной душой», «размазней». Вообще, Базаров невысокого мнения о людях: «Какую клевету ни взведи на человека, он заслуживает в двадцать раз хуже того».

На следующий день Базаров сказал Аркадию, что завтра уедет от родителей. Тут ему совершенно не дают работать: отец не отходит от него ни на шаг, мать все время вздыхает. На следующий день все приуныли в доме, Василий Иванович храбрился, но лицо его осунулось, Арина Власьевна тихо плакала. Когда молодые люди уезжают Василий Иванович лепечет: «Бросил, бросил нас! Скучно ему стало с нами. Один как перст теперь, один!»
Но Арина Власьевна смогла утешить мужа в печали: «Что делать, Вася! Сын — отрезанный ломоть. Он, что сокол: захотел — прилетел, захотел — улетел, а мы с тобой, как опенки на дупле сидим, рядком, и не с места. Только я останусь для тебя навек неизменно, как и ты для меня». Молодые люди едут в имение Кирсановых, но неожиданно для себя заворачивают в Никольское. Одинцова не слишком обрадовалась их скорому возвращению. Аркадий почувствовал, что столько же желает видеть Катю, сколько и Анну Сергеевну. Одинцова сказала приятелям, чтобы они через несколько времени приехали к ней в гости.

Друзья приехали в Марьино, где все им чрезвычайно обрадовались. Но дела в имении складывались плохо. Работы выполнялись небрежно, лошади болели, половина скотного двора сгорела, мужики ссорились между собой. Николай Петрович не раз восклицал: «Сил моих нет». Аркадий хотел помочь отцу, но все мысли его были о Никольском. Он поехал туда один, встретил в саду сначала Катю, потом Анну Сергеевну, которые были очень рады его приезду.

Базаров был весь в работе, Павел Петрович больше с ним не спорил и иногда даже присутствовал при опытах. Но Николай Петрович знал, что ненависть брата к Базарову ничуть не уменьшилась.

Фенечка очень сблизилась с Базаровым, при нем держалась вольнее, чем при Николае Петровиче. Базаров был человеком простым, в нем не было всего того дворянского, высшего, что пугало Фенечку. Павла Петровича же Фенечка боялась больше всех.

Однажды Базаров застал Фенечку в беседке, завел с ней шутливый разговор, а потом крепко поцеловал в губы. Павел Петрович, оказавшись свидетелем этого, пришел в комнату Базарова и вызвал его на дуэль, обосновав это тем, что терпеть не может Базарова и считает его здесь лишним. Базаров пришел к выводу, что Павел Петрович сам влюблен в Фенечку. Гордость, конечно, не позволила Базарову отказаться от дуэли, но он удручен сложившейся ситуацией, считает это комедией.

Следующим утром дуэль состоялась. Базаров стрелял вторым и ранил противника в «ляжку». Рана была не страшной, и Базаров оказал Кирсанову первую помощь. Дома, в легком бреду, Павел Петрович сказал брату: «А не правда ли, в Фенечке есть что-то общего с княгинею Р., особенно в верхней части лица? Ах, как я люблю это пустое существо! Я не потерплю, чтобы какой-нибудь наглец посмел коснуться...» Но Николай Петрович не понял, к кому относились эти слова. На другой день Базаров уезжает из Марьина.

Павел Петрович спросил Фенечку, любит ли она брата. Фенечка говорит, что любит Николая Петровича всем сердцем. Павел Петрович со слезами на глазах сказал ей: «Любите, любите моего брата! Не изменяйте ему ни для кого на свете! Подумайте, что может быть ужаслее, как любить и не быть любимым!» В это мгновение «целая погибшая жизнь трепетала» в Павле Петровиче. Он просит брата жениться на Фенечке, ведь она мать его сына. Николай Петрович бросился ему на шею: он не женился на Фенечке до сих пор только потому, что считал брата противником подобных браков.

Павел Петрович решил уехать за границу и жить там, пока «не окалеет». «Исхудалая его голова лежала на белой подушке, как голова мертвеца... Да он и был мертвец».

В Никольском Аркадий сидел с Катей в саду. Чувствовалось, что они очень сблизились и радовались этой близости. Катя говорит, что Базаров для них чужой: он «хищный», а они «ручные». Совершенно неожиданно
Аркадий говорит Кате, что не променяет ее ни на кого не свете, и уходит. В комнате Аркадия ждет Базаров, сказал, что еще раз приехал «посмотреть на то, с чем расстался». Приятели чувствуют, что расстаются и друг с другом, ведь они совершенно разные.

Базаров разговаривает с Одинцовой, просит забыть его глупое поведение. Но, разговаривая с Базаровым, Анна Сергеевна чувствует «легкое стиснение страха». Она говорит Базарову, что причина их размолвки в том, что они не нуждались друг в друге, в них слишком много «однородного».

Аркадий, сидя с Катей в беседке, признается ей в любви и просит ее руки. Катя отвечает согласием и плачет от счастья. «Кто не видал таких слез в глазах любимого существа, тот еще не испытывал, до такой степени, замирая весь от благодарности и стыда, может быть счастлив на земле человек».

Базаров прощается с Одинцовой, та выражает уверенность, что они видятся не в последний раз. Базаров навсегда прощается с Аркадием, называет его «маленьким, либеральным баричем», в нем нет дерзости и злости, необходимых для «нашего дела». Друзья обнимаются и расстаются.

Базаров приехал к родителям и сказал, что проживет у них 6 недель. Старики очень обрадовались, переполошились, Василий Иванович «вдруг разивал широкий рот и хохотал без всякого шума». Он больше не ходил «хвостом» за сыном, чтобы ему не надоесть и жену удерживал от лишних изъявлений нежности. Базаров весь отдался работе, но постепенно во всех его движениях стала заметна странная усталость, он стал грустен. Василий Иванович очень переживал по этому поводу.

Иногда Базаров отправлялся в деревню, вступал в разговор с каким-нибудь мужиком и спрашивал о его «воззрениях на жизнь». А потом этот мужик говорил своему соседу, что болтал с барином потому, что «язык почесать хотелось», все равно тот ничего не может понять. «Увы! Этот самоуверенный Базаров, умевший говорить с мужиками (как хвалился он в споре с Павлом Петровичем», и не подозревал, что в их глазах был чем-то вроде шута горохового».

Василий Иванович, отставной штаб-лекарь, завел практику и лечил мужиков. Базаров стал помогать ему в этом. Однажды, вернувшись из деревни, он просит у отца «адский камень», чтобы прижечь ранку: во время вскрытия трупа пораженного тифом, он поранил себе палец. Базаров понимает, что, если в кровь попал трупный яд, ничто уже не поможет. Через несколько дней стало ясно, что он заразился тифом, и он сам понимает, что скоро умрет. Базаров просит отца послать нарочного к Одинцовой. Василий Иванович просит сына «исполнить долг христианина» — причаститься, тот не возражает. Приезжает Одинцова, Базаров говорит ей о своих претензиях быть гигантом: «И ведь думал: обломаю дел много, не умру, куда! А теперь вся задача гиганта — как бы умереть прилично»; «Со мной кончено. Попал под колесо. И выходит, что нечего было думать о будущем. Старая штука смерть, а каждому внове». Базаров просит Одинцову приласкать «его стариков», ведь таких людей, как они, в вашем большом свете днем с огнем не сыскать». Базарова соборовали, а к вечеру он умер.

Прошло шесть месяцев. Аркадий с Катей и Николай Петрович с Фенечкой обвенчались в церкви в один день.

Анна Сергеевна впоследствии вышла замуж, не по любви, но по убеждению, за одного из будущих русских деятелей — «человека доброго, но холодного, как лед». «Они живут в большом ладу и доживутся, пожалуй, до любви».
Кирсановы, отец с сыном, поселились в Марьине. Аркадий стал рьяным хозяином, и «ферма» приносит уже довольно значительный доход.

У Катерины Сергеевны родился сын Коля, Фенечка обожает свою невестку.

Павел Петрович живет в Дрездене. Он по-прежнему следит за собой, с англичанами держится просто, но с достоинством, с русскими же он дает волю своей желчи, «трунит над самим собой и над ними». Ничего русского он не читает, но на его письменном столе стоит серебренная пепельница в виде мужицкого лаптя. Видно, что Павлу Петровичу трудно жить — стоит взглянуть на него в русской церкви: «он задумывается и долго не шевелиться, горько стиснув губы, потом вдруг опомнится и начнет почти незаметно креститься».

И Кукшина попала за границу. Теперь она увлечена не естественными науками, а архитектурой, в которой, по ее словам, она открыла новые законы.

Ситников готовиться быть великим, «толчется в Петербурге и, по его уверениям, продолжает «дело» Базарова».

«Есть небольшое сельское кладбище в одном из отдаленных уголков России. Как почти все наши кладбища, оно являет вид печальный серые деревянные кресты поникли и гниют, каменные плиты сдвинуты, овцы безвозбранно бродят по могилам... Но между ними есть одна, до которой не касается человек, которую не топчет животное: одни птицы садятся на нее и поют на заре. Железная ограда ее окружает; две молодые елки посажены по обеим ее концам: Евгений Базаров похоронен в этой могиле. К ней, из далекой деревушки, часто приходят два уже дряхлые старичка — муж с женою.

Поддерживая друг друга, идут они отяжелевшей походкой; приблизятся к ограде, припадут и станут на колени, и долго и горько плачут, и долго и внимательно смотрят на немой камень, под которым лежит их сын; поменяются коротким словом, пыль смахнут с камня да ветку елки поправят, и снова молятся, и не могут покинуть это место, откуда им как будто ближе до их сына, до воспоминаний о нем... Неужели их молитвы, их слезы бесплодны? Неужели любовь, святая, преданная любовь не всесильна? О нет! Какое бы страстное, бунтующее сердце не скрылось в могиле, цветы, растущие на ней, безмятежно глядят на нас своими невинными глазами; не об одном вечном спокойствии говорят нам они, они говорят также о вечном примирении и о жизни бесконечной...».